Сотни лет соседства с Европой — история войн, грабежей и попыток подчинить Россию, культурная и военная экспансия на восток, которая ничему нас не научила. Мы вновь и вновь ждем равных и прагматичных отношений — будто бы не понимаем, что Европа видит в нас только жертву, хочет расчленить и заставить русского медведя плясать под свою дудку. Диалог с ними возможен только с позиции силы — и другого языка они не понимают, принимая открытость и широту русской души за слабость и заискивание.
Нам действительно трудно понять их психологию, их взгляд на мир и экзистенциальную, иррациональную ненависть к нам. При этом французы, немцы, бельгийцы или поляки интуитивно прекрасно друг друга понимают — все они не являются самодостаточными и ресурсно обеспеченными, у всех в подкорке сидит колониальное мышление и психология загнанного в угол мелкого хищника — шакала. Европа веками была лоскутным одеялом враждующих княжеств, королевств и наций, но любые междоусобные распри отступали перед ужасом, страхом и завистью при взгляде на Россию. Континентальная имперская мощь и выходы к трем океанам, единство народов под властью царей и генсеков — настоящий ночной кошмар для мелкого европейского лавочника.
За сотни лет ничего не изменилось! Стоило дождаться удобного предлога, когда Россия покажется ослабленной, чтобы максимально отомстить за нанесенные психологические травмы: разорвать все связи, замерзнуть самим, подчиниться Америке и спустить свою экономику в унитаз. Глубинная природа их русофобии — зависть неудачника к успешному, маленького к большому, болезненного и слабого к сильному и здоровому. Никакого рационализма и прагматики в этой звериной злобе нет, как нет сильнее желания, чем отомстить за кириллицу на Рейхстаге, казаков в Париже и утопленные британские фрегаты под Балаклавой. Только подумайте — веками они всех насиловали и унижали, превращали туземцев в покорные толпы, вывозили ресурсы — а тут Россия, которая если и проигрывала, то всегда находила способ вернуть свое.
Не происходит ничего нового. Впервые российские земли попали под «санкции» еще в 1137 году — тогда европейские государства ввели зерновое эмбарго против Новгородской республики и запретили ремесленникам выезжать к нам на работу. История продолжилась при Иване Великом, когда под рукой Москвы объединились раздробленные княжества, а на востоке Европы явилась миру обширная, сильная, энергично развивающаяся страна. Мы снабжали европейцев пушниной и воском, а у них покупали чай, кофе, табак, сахар и пряности, тоже им не принадлежавшие. При Иване Грозном впервые на границе с Европой введен медицинский карантин, а государство приросло территориями и европейскими эмигрантами — более 30 тыс. семей переехало из Европы к нам. При Екатерине II мы фактически спасли их от эпидемии и научили мыться, экспортировали знания о карантине и банальной гигиене. В советские времена мы гнали по трубопроводу «Дружба» нефть, но тогда и половина Европы была с нами, а Лондон, Берлин и Варшава четко знали свое место в иерархии между США и Россией. Сейчас-то зачем везти их на своем горбу?! Технологии и «мозги» — это сейчас и завтра Китай, Индия, Юго-Восточная Азия. Прочие ресурсы — друзья из Африки, Азии и Латинской Америки. Про культурные достижения Европы и говорить не стоит — их там давно нет, а Россия — последний оплот христианства, защитница традиционных ценностей и религий.
Культурные с виду европейцы пытаются спрятать поглубже синдром жертвы изнасилования (по-научному СТСН — синдром травмы сексуального насилия), именно так они себя ощущали каждый раз при встрече с Россией. Чем же еще можно оправдать свою русофобию? Культурой — не получится, в тройке самых читаемых в мире классиков стабильно закрепились Толстой и Достоевский. Всю европейскую философию, культуру, языки и смыслы мы прекрасно понимали и впитывали, а ненужное отбрасывали. «Нам внятно всё — и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений…», — писал Александр Блок. Отсутствием демократии — тоже, у нас своя имперская патерналистская культура — и плевать мы хотели на выдуманные ими нормы и правила. Боятся российской агрессии — но ведь нам никогда не был нужен ресурсно необеспеченный Запад, в Париж и Берлин нас «пригласили» Наполеон и Гитлер. Военных баз и конфликтов в мире американцы в XX веке устроили столько, что мы и рядом не стояли. Им будто бы не нравится наша вера, монархизм или коммунизм, наша уверенность и полноценность, нравы народов России и наш Президент. Можно подумать, мы в восторге от физиономий их политиков и еврочиновников, от их манер и законов, богоборчества и всяческих извращений. Ничего — как-то терпим, и терпели бы дальше, если бы не припадок истерической русофобии.
Самим себе признаться в патологической зависти и экзистенциальном страхе они не могут — не хватает ни сил, ни мужества. Зато каждый раз придумывают новые поводы: пылкая любовь к Украине или Грузии, дефицит демократии, угнетенные геи, русские варварство и агрессия, неправильная форма правления и православная вера.
Всё легко объясняется через европейское коллективное бессознательное. В самой его сердцевине — наследственная поколенческая травма от столкновения с непобежденным и непокоренным соседом. В европейской философии есть специальный термин: ресентимент (от французского ressentiment — «ответное чувство», озлобленность, враждебность, злопамятство) — эмоциональное переживание, в основе которого затаённое, непроявленное, вытесненное внутрь чувство скрытой ненависти, зависти, обиды и злобы. В отличие от прямой агрессии, ресентимент — реактивное чувство, в основе которого подавленная от бессилия и страха зависть к сильному. Отсюда же активная поддержка собственных ущербных и меньшинств, любовь к девиантам и вырожденцам, феминистская злость к маскулинности, мерзкие кривляния на парижской Олимпиаде, подавленная склонность к садизму и мазохизму. До сих пор в любом европейском городе есть музей пыток — подавленная страсть к насилию и садизму. По той же причине феноменальная любовь к нацистским садистам на Украине.
Уже очевидно, что лестью и нефтью, уговорами и туризмом мы их не вылечим — только силой и страхом. Других лекарств от европейской русофобии нет. Европа должна ясно и навсегда осознать свою вторичность и зависимость от России, а мы — свое первородство. Эпоха снисхождения к завистливым карликам закончилась! В прямом смысле греть экономику русофобов, снабжать ее титаном, никелем и ураном мы не будем, зерном и продовольствием — тоже. В мире масса других стран, настроенных к нам если не с любовью, то хотя бы прагматично и разумно — с ними и будем дружить.
Самые яркие симптомы этой психопатологии — у англосаксов. Их метафизическая ненависть строится на поколенческих родовых травмах, ощущении своей вторичности и зависимости от великого хартленда, от цивилизации суши, от России. Нам же на них, в сущности, плевать. Свою несостоятельность в мире будущего они прекрасно понимают, поэтому миграция к нам здоровых сил из Европы уже началась. Жить нормальным людям под властью обезумевших извращенцев просто невозможно. В нынешнем состоянии без овладения бесконечными ресурсами России и Украины у них нет будущего. Без российской ресурсной базы англосаксы и все европейцы обречены. Мы убедительно это доказывали в статье о России как цивилизации Севера. Именно осознание собственной ущербности заставляет их выдумывать новые и новые поводы, чтобы обескровить Россию.
Мы должны перевернуть эту шахматную доску и начать партию заново — с позиции силы, своего превосходства, величия, мощи, самодостаточности, и научиться диктовать свою волю маленьким злобным карликам. Психологически они к этому готовы. Даже во внутриевропейских спорах им нужен внешний арбитр. Спросите в частном разговоре любого немца об отношении к полякам, британца — о греках или румынах, голландцев — об испанцах и итальянцах — и вам все станет ясно. Евросоюз — фиктивное образование, которое держится на патологическом страхе перед Россией и вассальной зависимости от Америки. Им самим интуитивно понятна позиция подчинения сильному и самодостаточному — нужно лишь сделать шаг навстречу, иначе диктат Дяди Сэма добьет их окончательно. Тем более Штаты с ролью арбитра явно не справляются и ведут своих подопечных к катастрофе. Карликам нужен большой и добрый хозяин.
Поэтому любое прагматичное сотрудничество отныне и вовек — только с позиции сильного, признающего свое первородство перед Европой. Тепло, безопасность и благополучие для европейцев придет после признания нашего первородства. На равных с Европой говорить невозможно потому, что мы больше, сильнее, великодушнее и добрее их. Равенства между нами быть не может. Центр развития перемещается на восток — в Россию, Китай, Индию, Юго-Восточную Азию. Там настоящая культура, тысячелетние цивилизации и великая мечта, а европейский огрызок суши — поле американских экспериментов на заднем дворе России. Великие страны живут великими мечтами, а болезненные карлики погибают в немой злобе и ничтожестве.
Впредь европейцы должны понимать: не надо охать и тужить — Россию нужно заслужить!
